Как-то один раз я ночевал у своих друзей Сергея и Иры после хорошей пьянки в честь годовщины их свадьбы. Машину вести в моем состоянии было чревато, а у него большой дом, доставшийся в наследство от бабки, комнат много. Разумное предложение, тем более для холостяка, которого дома никто не ждет.
— Ты смотри. У нас ночью часть свет выключают, – предупреждал меня Серж, – так что будь по аккуратнее. Мой сын вечно разбрасывает игрушки кругом. Раз сам чуть не убился.
Я сказал, что все понял и, взяв постельное белье отправился спать. Но толи я слишком много набрался впечатлений в этот вечер, толи сказывалось новее место, а спал я исключительно плохо. Постоянно снились какие-то кошмары, было душно (и это при настежь открытом окне) и мерещилась всякая чертовщина. Часа в два ночи вдобавок ко всему, меня одолел страшный сушняк. И если с кошмарами я еще как-то боролся, то жажда заставила меня окончательно проснуться и отправиться на поиски живительной влаги.
Света в доме не было, как и обещал Серж. Однако глаза уже привыкли к темноте, так что особых проблем я не испытывал. Добравшись до холодильника, я достал пачку холодного сока и одним махом ополовинил ее. Тут я услышал тихий, едва слышный, детский плач. Я нахмурился. Плакать мог только Платон, четырехлетний сын Сергея. Я немного постоял на кухне, прислушиваясь, но плачь продолжался, а Ира и Сергей видимо слишком крепко спали.
Я вернул сок в холодильник и решил посмотреть, что там с ребенком. С одной стороны, это конечно была не моя забота, но сделать вид, что ничего не слышал и лечь спать, я тоже не мог. Идя на звук, я дошел до двери в самом дальнем конце коридора и остановился. Плачь совершенно определенно шел из-за двери, так что я приоткрыл ее и заглянул в комнату. Типичная детская – разосланная кровать слева, стол у окна, громада шкафа темным пятном по правую сторону.
— Платон? – спросил тихонько я. – Это дядя Денис. Ты чего плачешь?
В углу кто-то зашевелился и плач затих.
«Ага, а вот и Платон» подумал я и зашел в комнату. Прикрыв за собой дверь, я подошел к малышу, который сидел в углу, укутавшись одеялом, и тихонько всхлипывал, обняв какую-то игрушку.
— Ну, – спросил я как можно более доброжелательно. – И чего мы ревем?
Платон промолчал, а потом тихо сказал.
— Страшила.
— Что? – я ничего не понял в тот момент.
— Сзади, – совсем уж тихо прошептал ребенок и замолчал. Черт. Я наверно отложил китайскую стену в этот момент. Я буквально затылком почувствовал, что сзади действительно кто-то стоит и мне жутко до дрожи в коленках.
Я резко обернулся. Сзади никого не оказалось:
— В шкафу, – Платон встал рядом со мной, – оно ждет, когда ты уйдешь.
Я разозлился на себя. Взрослый мужик боится каких-то детских страшилок? Я взял себя в руки и, бормоча положенные в такие моменты слова, что, мол, это все сон и ничего тут нет, подошел к шкафу. Платон остался стоять в углу.
— Видишь? Тут ничего нет, – сказал я, и резко открыл дверцы. Шкаф действительно оказался пуст. Я уговорил Платона лечь спать, пожелал ему спокойной ночи и пообещал чуть что – сразу наказать любого страшилу в пределах этого дома.
Утром меня разбудил Сергей. Мы с ним позавтракали, и стали собираться на рыбалку. Уже рядом с озером я вспомнил свое ночное приключение и со смехом рассказал его своему другу. Серж промолчал и сказал:
— Разворачивай.
— ???? – я с удивлением посмотрел на друга. Тот был бледным как смерть.
— Платон спал всю ночь рядом с нами. А в дальней комнате по коридору когда-то давно спал мой старший брат.
— Брат? – спросил я, чувствуя холодок по спине.
Серж кивнул:
— Его нашли мертвым, когда ему было четыре. Он говорил, что видел кого-то, оно выходило из шкафа. И мой сын говорит, что тоже его видит.
My religion consists of a humble admiration of the illimitable superior spirit who reveals himself in the slight details we are able to perceive with our frail and feeble mind